|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

Похоть плоти

Вначале этого анализа стоит напомнить существенный факт, на который уже было указано в начале книги. Общение, а особенно сожительство личностей разного пола складывается из множества «поступков», субъектом которых является личность одного пола, а объектом - личность другого пола. Любовь стирает грани, отношение субъекта к объекту сменяется в этом случае единением личностей, при котором и мужчина, и женщина ощущают себя как бы одним общим субъектом действия. В этом ощущении выражена субъективность их сознания, которая, впрочем, есть отражение их объективного единения: воли личностей объединяются потому, что хотят единого добра как цели; их чувства - потому, что вместе переживают одни и те же ценности. Чем глубже, чем более зрело это единение, тем сильнее мужчина и женщина ощущают себя как бы единым субъектом действия. Ощущение это, впрочем, отнюдь не исключает того объективного факта, что они остаются двумя реально разными существами и двумя разными субъектами действия, разумеется, каждая из двух личностей есть субъект многочисленных «поступков», объектом которых является другая.

Под «поступками» мы понимаем не только поступки внешнего характера (actus externi), то есть такие, которые можно наблюдать и оценивать извне, но и поступки внутреннего характера (actus interni), которые известны только совершающей их личности, только она может уловить их и оценить в процессе самонаблюдения. Употребим в данном случае слово «поступки», хотя вообще-то оно обычно означает действия внешнего характера. Латинское actus более универсально, от него происходит «акт», но только знающие латынь понимают, что это может означать «поступок», в нашем же языке оно имеет иное значение.

Область, которая интересует нас в данной книге, а особенно в этом разделе, побуждает к размышлениям о поступках, как внешних, так и внутренних. На эти две группы поступков обращает серьезное внимание уже Декалог в VI заповеди («Не прелюбодействуй») и IX («Не возжелай жены ближнего своего»). Речь идет о поступках, объектом которых является личность другого пола - не пол, но личность, своеобразие же пола рождает особую нравственную проблему. Так вот, личность, потому, что она личность, должна быть предметом любви. Пол же, который прежде всего выступает в плоти, и как особенность плоти, подвержен влиянию чувств, может быть источником похоти. Похоть плоти тесно связана с чувственностью. Анализ чувственности, приведенный в предыдущем разделе, отметил характерную для нее реакцию на «плоть, как возможный объект использования». Чувственность реагирует на сексуальные ценности, связанные именно с плотью, и реакция эта имеет направляющий характер. Направляющая реакция еще не тождественна вожделению. Это только направленность всей психики к выше упомянутой ценности, как бы «заинтересованность» ею или даже «поглощенность». От первого этапа реакции чувственности очень легок переход к следующему, которым уже является вожделение. Вожделение отличается от заинтересованности или даже от поглощенности чувственности сексуальной ценностью, связанной с плотью; в первом случае мы констатируем, что эта ценность «добирается» до субъекта, а при вожделении субъект явно обращается к ней. Что-то в субъекте начинает тяготеть, тянуться к ней, более того, в субъекте, (в человеке) начинается некий стихийный, спонтанный процесс, направленный на то, чтобы в конце концов возжелать эту ценность. Само чувственное вожделение не есть еще желание, но явно стремится стать им. Это хорошо ощутимая легкость перехода от этапа к этапу: от заинтересованности к вожделению, от вожделения к желанию, является источником большого напряжения во внутренней жизни личности; как раз с ним-то и связана добродетель воздержания. Структура этой добродетели, - на ней мы еще подробней остановимся в рамках этого раздела, - тесно связана с только что обрисованной структурой похоти плоти.

Выражение «похоть плоти» верно и потому, что похоть, связанная с реакциями чувственности, имеет своим объектом плоть и sexus, и потому еще, что в субъекте она исходит из плоти и ищет выход в «плотской любви». Тут, вероятно, стоит отметить разницу между «плотской любовью» и «любовью плоти», ибо плоть как составляющая личности тоже может быть объектом любви, а не только похоти.

Тот факт, что первая реакция чувственности, то есть заинтересованность сексуальной ценностью, «связанной с плотью», с такой легкостью переходит в следующую, то есть в плотское вожделение, свидетельствует, что существует власть чувственного вожделения и она кроется вне чувственности, быстро придавая ее реакциям характер вожделения. Так рассматривал эту проблему св. Фома Аквинский, который четко различал appetitus concupiscibilis - власть вожделения от appetitus irascibilis - власти импульса. Это, по его мнению, две главные власти чувственной души (anima sensitiva), наиболее тесно связанные с чувственным познанием. Они концентрируют вокруг себя целую плеяду чувств (по св. Фоме - passiones anima). Поэтому одни человеческие чувства скорее имеют характер вожделения, как например желание, другие - скорее импульсный характер, например, гнев. Под чувствами мы подразумеваем здесь и первые волнения, эмоции, и более устойчивые эмоциональные состояния человеческой психики, в границах которых можно, в свою очередь, проследить различную степень интенсивности (от настроений до страстей, например, мягкое чувство любви и бурные любовные страсти, легкое раздражение - порыв гнева и неудержимый взрыв ярости).

Реакции чувственности имеют направляющий характер не только со стороны объекта, когда похоть плоти не ограничивается пределами чувственной власти вожделения (appetitus concupiscibilis), но передается воле и пытается навязать ей свое отношение к объекту. Здесь реакция чувственности также имеет ярко выраженный направляющий характер: реакция направлена, во-первых, на «плоть и пол», а во-вторых, - на «использование». К этому также направлено и чувственное вожделение, а вместе с ним «плотская любовь». Она ищет удовлетворения в «плоти и поле» через использование. Когда же это достигается, объект как бы перестает существовать, интерес к нему исчезает, вплоть до того момента, когда вновь пробуждается вожделение. Чувственность «дает выход своей Энергии» в вожделении. Здесь такое выражение уместно. Похоть плоти тоже направлена к «выходу энергии», после которого отношение к объекту вожделения обрывается. В мире животных, где инстинкт размножения в гармоничном сочетании с потребностью сохранения вида регулирует сексуальную жизнь, такое завершение реакции вожделения абсолютно естественно. В мире же личностей в этом случае возникает опасность нравственного характера.

Эта опасность тесно связана с проблемой любви, а значит, с отношением к личности. «Плотская любовь», вырастающая исключительно из похоти плоти, не содержит в себе той ценности, какую должна содержать любовь личности. Ибо похоть меняет объект любви, каким является личность, на иной объект, а именно на «плоть и пол», связанные с какой-нибудь личностью. Известно, что реакция чувственности относится к личности не как к личности, а только как к «плоти и полу» некой конкретной личности, и при этом именно «как к возможному объекту использования». Силой вещей, таким образом, в поле зрения вожделения, проистекающего из похоти плоти личность другого пола предстает не как личность, а как «плоть и пол». Присущая любви ценность личности подменяется исключительно сексуальной ценностью, на ней концентрируется переживание в целом. Поскольку же этому переживанию сопутствуют чувственные эмоции, вожделение приобретает характер любовного переживания, и при этом сильного, интенсивного, ибо основано оно на сексуальных реакциях плоти и на чувствах. Говоря о «чувственных эмоциях любви» мы имеем в виду не сами эмоциональные реакции, они реагируют не на «плоть и пол», а на «человека другого пола» - на «женственность», или «мужественность», как показал анализ во II разделе. «Эмоция» означает в данном случае состояние чувств, вызванное сперва вожделением «плоти и пола», что отвечает чувственности, как таковой, а затем утолением этого вожделения «плотской любовью».

Из всего вышеизложенного видно, в чем заключается нравственная опасность, связанная с похотью плоти. Похоть ведет к «любви», которая любовью не является, ибо она развязывает любовные переживания только на основе чувственного вожделения, а также его утоления - переживания эти имеют своим объектом личность другого пола, а вместе с тем не дорастают до личности, ибо ограничиваются только «плотью и полом», - единственным свойственным им содержанием. Отсюда проистекает дезинтеграция любви. Похоть плоти толкает, и при этом с большой силой, к плотскому сближению, к сексуальному сожительству, но это сближение и сожительство, произросшие только из похоти плоти, не соединяют мужчину и женщину как личностей, не обладают ценностью единения личностей, не являются любовью в ее истинном (то есть этическом) значении. Напротив, сексуальное сближение и сожительство есть отрицание любви личностей, ибо в их основе лежит характерная для чистой чувственности направляющая реакция на «использование». Эта реакция должна быть просто включена в правильное и достойное отношение к личности, именно это мы и называем интеграцией. Предоставленная самой себе, похоть плоти не является источником любви личности, хотя и развязывает любовные (эротические) переживания, содержащие ощутимый груз чувственных эмоций.

Тут существует не только серьезная возможность деформации любви, но и возможность растраты ее натурального материала. Потому что чувственность доставляет любви материал, но в отношении к этому материалу абсолютно необходимо соответствующее творчество воли. Без такого творчества не может быть любви, остается один лишь материал, который похоть плоти только использует, «находит в нем выход энергии». В таких случаях рождаются поступки внутреннего либо внешнего характера, имеющие объектом исключительно сексуальную ценность, которая связана с личностью. Эти поступки - в ряду той направляющей реакции, которая характерна для самой чувственности, ориентированной на «плоть, как возможный объект использования». Так что к личности они относятся в ракурсе ее использования, употребления. Внешние ли это или только внутренние поступки - в большой степени зависит от структуры чувственности в данной личности.

Некой естественной как бы гарантией от похоти является эмоциональность. Из выше приведенного анализа известно, что в данном случае это способность к реагированию на сексуальную ценность, но на такую, какая связана в целом с «человеком другого пола», а не «с плотью, как возможным объектом использования», в этом смысле это и способность реагировать на «женственность» или «мужественность». Реакции эмоциональности тоже обладают направляющим характером, однако же их направление иное, нежели направление реакции чувственности. Эмоциональность не направлена на использование, объектом которого является «плоть и sexus», и которое ищет выход только в «плотской любви». Если мы порой и говорим о потребности эмоционального выхода энергии, то не в том смысле, в каком говорится о чувственно-сексуальном выходе энергии. Речь здесь идет скорее об утолении потребности самих эмоциональных переживаний, о потребности «любить» кого-то, либо быть любимым. Эмоциональность обладает своим собственным миром, как внутри человека, так и меж людьми, и этот мир сторонится похоти плоти. Эмоциональная любовь кажется настолько чистой, что всякое сравнение ее со сладострастием унижает ее и огрубляет.

И все же нельзя сказать, что она полностью и положительно разрешает проблему похоти плоти. Эмоциональная любовь в лучшем случае отодвигает эту проблему в сознании, даже внося в отношения женщины к мужчине (или vise versa) некую идеализацию, о которой уже была речь в предыдущем разделе. Но отодвинуть проблему не значит решить ее, или хотя бы поставить. Опыт учит, что односторонний, «идеалистический» подход к любви бывает потом источником горьких разочарований или рождает явную непоследовательность в поведении, особенно в супружеской жизни. То, что вносит эмоциональность во взаимоотношения женщины и мужчины, есть только «материал» любви. Полноценную гарантию от похоти плоти мы находим только в глубоком реализме добродетели, речь идет именно о добродетели целомудрия. Эмоциональность же, а также та «идеализация», которая возникает на ее основе в отношениях X - Y и Y - X, могут весьма способствовать формированию добродетели целомудрия. Однако даже деликатнейшие естественные реакции, которые на почве эмоциональности возникают по отношению к «женственности» или «мужественности», сами по себе еще не создают достаточно прочной основы для кристаллизации любви личности.

Да, существует некая опасность, что похоть плоти поглотит эти реакции, присвоит их себе, как своего рода «аккомпанемент», который затушует истинное отношение к человеку другого пола. При таком подходе «любовь» будет прежде всего плотской и доминантой похоти, с тем, что к ней примешивается определенная доза этакого «лиризма», проистекающего из эмоциональности. Следует добавить, что эмоциональность, не укрепленная добродетелью, предоставленная самой себе и брошенная на произвол мощнейшей похоти плоти, обычно низводится до этой роли. Хотя, конечно, привносит и некий новый элемент: делает из любви что-то вроде субъективного «табу», в котором чувство является всем и все решает.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|