| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Личность и целомудрие
Реабилитация целомудрия
Целомудрие и враждебность
Название этой главы заимствовано из труда М.Шеллера «Реабилитация добродетели» (Rehabilitierung der Tugend). Название это может показаться провокационным. Ведь говоря о реабилитации, мы имеем в виду кого-то (или что-то), кто утерял (утеряло) доброе имя и право признания у людей. Реабилитация возвращает ему доброе имя и право быть признанным. Разве добродетель утратила доброе имя? Разве добродетель целомудрия утратила доброе имя? Разве она не признается людьми добродетелью? Однако же не только о добром имени тут речь. Назвать добродетель и номинально признать ее это еще не все. Речь идет о праве ее гражданства в человеческой душе, в человеческой воле - там истинное место добродетели и почва, без которой она перестает существовать как реальное бытие. Само же признание слов «добродетель», «целомудрие» не имеет большого значения. Шеллер видел потребность в реабилитации добродетели, ибо заметил у современного человека характерную духовную позицию, не способствующую истинному признанию добродетели. Позицию эту он определил как «враждебность».
Враждебность состоит в ошибочном, извращенном отношении к ценностям. Это - отсутствие объективизма в оценках, а источник его кроется в слабости воли. Дело в том, что чем выше ценность, тем большее требуется усилие воли, если мы хотим достичь или реализовать ее. И чтобы субъективно избавиться от этого усилия, чтобы перед самим собой оправдать отсутствие такой ценности, мы преуменьшаем ее значение, отказываем ей в том, что в действительности принадлежит ей, более того, видим в ней некое зло, хотя объективность обязывает признать в ней добро. Враждебность, как видим, обладает характерными чертами того кардинального изъяна, каким является лень. Святой Фома определил лень (acedia), как «грусть, вызванная тем, что добро - трудно». Сама грусть еще не фальсифицирует добро, даже косвенно поддерживает в душе признание его ценности. Враждебность, однако, идет дальше: не только фальсифицирует образ добра, но и обесценивает то, что должно заслуживать признание, чтобы человеку не надо было прилагать усилия и тянуться к истинному добру, чтобы он «беззаботно» считал добром только то, что отвечает ему, что для него удобно. Враждебность имеет место в субъективистской ментальности: удовольствие заменяет тут высшую ценность. Что касается добродетели, то, пожалуй, более всего от враждебности страдает добродетель целомудрия. У нее отобраны многие права в душе человеческой, в воле и сердце человека. Против нее создали целую систему аргументации, с целью доказать, что она не только не полезна, но даже вредна для человека. Достаточно вспомнить, хотя бы бегло, разного рода предостережения, как бы гигиенического и врачебного свойства, направленные против целомудрия и сексуального воздержания. Аргумент: «Чрезмерное целомудрие (кстати, весьма трудно установить, что это значит) - вредно для здоровья; молодой человек должен дать выход своей сексуальной энергии» - все еще в обиходе. Прежде всего, однако, в целомудрии и сексуальном воздержании видят грозного противника человеческой любви, и по этой причине им отказывают в признании и в праве гражданства в человеческой душе. Целомудрие, исходя из этих взглядов, имеет право на существование вне любви мужчины и женщины, в любви же оно должно уступить. Отсюда и проистекает враждебность, которая впрочем, не есть некая особенность, присущая нашей эпохе - склонность к ней дремлет в душе каждого человека; христианство считает ее одним из следствий первородного греха. Поэтому, если мы хотим избавиться от враждебности, а в особенности от ее последствий в подходе к этой важной проблеме, необходимо произвести некую реабилитацию целомудрия. С этой целью следует прежде всего снять толстые наслоения субъективизма в понимании любви, а также в понимании счастья, которое она может принести мужчине и женщине.
Известно, что любовь требует интеграции, как в каждой из любящих личностей, так и между ними. Это показал предыдущий анализ. Анализируя любовь в трех разных аспектах (метафизическом, психологическом и этическом), мы выделили в ней множество элементов. Речь идет о том, чтобы эти элементы, как в каждой из личностей, так и между ними, между женщиной и мужчиной, правильно объединились бы в одно целое и создали правильную личностную и межличностную целостность. Потому так важна функция интеграции. Любовь не может оставаться только некой субъективной «ситуацией», в которой дают о себе знать разбуженные импульсом энергия чувственности и эмоциональности. В этом случае она недостойна личности и не соединяет личности. Чтобы любовь могла достичь личностной полноценности и по-настоящему соединить мужчину и женщину, следует подвести под нее прочный фундамент утверждения ценности личности. Исходя из такого утверждения можно легко перейти к истинному желанию добра для любимой личности - добра, достойного личности - что придает любви «осчастливливающий» характер. Люди, женщина и мужчина, жаждут любви, потому что рассчитывают на счастье, которое она внесет в их жизнь.
Жажда настоящего счастья для другой личности, искренняя самоотдача ради ее блага - все это накладывает на любовь бесценный отпечаток альтруизма. Однако все это в любви между мужчиной и женщиной может не созреть и не состояться, если пересиливает чувственная настроенность, любовь вожделения, а в особенности само вожделение, рожденное из реакции чувственности, пусть даже выступающее на фоне богатых эмоциональных переживаний. Эти переживания придают любви «вкус», но не всегда заключают в себе ее объективную сущность, которая теснейшим образом связана с взаимным утверждением ценности личности. Само по себе богатство чувств еще не свидетельствует о ценности взаимоотношений личностей. Пылкость эмоциональных переживаний, рожденных чувственностью, может скрывать в себе отсутствие истинной любви, и даже просто эгоизм. Одно дело любовь и совсем другое - любовные переживания. Любовь формируется на основе глубоко ответственного отношения личности к личности, любовные же переживания рождаются спонтанно из реакций чувственности и эмоциональности. Слишком буйное развитие этих переживаний может таить в себе недоразвитость любви. Поэтому мы обращали внимание в анализе любви на необходимость различать два разных ее профиля: объективный и субъективный.
Поэтому же необходимо со всей серьезностью рассмотреть возможность дезинтеграции любви. Речь идет о переживании или даже совокупности любовных переживаний, имеющих своим источником и основанием чувства и эмоции, а личностно еще незрелых. Дезинтеграция означает прежде всего недоразвитость самой этической сути любви.41
Проявления чувственности или эмоциональности по отношению к личности другого пола, которые рождаются раньше и развиваются быстрее, чем добродетель, любовью еще не являются. Но зачастую их принимают за любовь и называют любовью - и так именно понятой «любви» противопоставляется целомудрие, как фактор, который мешает.
Итак, главный аргумент против целомудрия: «Целомудрие мешает любви», не принимает в должной степени во внимание ни принципов интеграции любви, ни, с другой стороны, возможности ее дезинтеграции.
Только правильное сосредоточивание отдельных чувственно-эмоциональных элементов вокруг самой ценности личности позволяет говорить о любви. Но нельзя называть любовью только некий ее элемент, или «часть», ибо неверное сосредоточивание этих «частей» или элементов может дать в результате не любовь, а нечто ее отрицающее. Более того, с этической точки зрения существует основной постулат: для добра любви, для того, чтобы реализовать ее истинную сущность, как в отдельной личности, так и между личностями, надо избавляться от всякого рода «любовных» переживаний, которые не оправданы в истинной любви, или во взаимном соотнесении мужчины и женщины, основанном на зрелом утверждении ценности личности. Постулат этот передает самую суть проблемы целомудрия. Слово «целомудрие» - «чистота» предполагает избавление от всего того, что «загрязняет». Любовь должна быть как бы прозрачна; сквозь все переживания, сквозь все поступки, имеющие в ней свой источник, всегда должно просматриваться отношение к личности другого пола, основанное на подлинном утверждении ее ценности. Но коль скоро на почве чувств и связанных с ними эмоций произрастают переживания и поступки, лишающие любовь этой прозрачности, необходима особая добродетель, которая с этой стороны ограждала бы истинный ее характер и объективный профиль. Такой добродетелью и является целомудрие, находящееся в тесном союзе с любовью личностей Y и X. Попытаемся показать это в ходе углубленного анализа, используя при этом результаты анализа самой любви, произведенного в предыдущем разделе. Тогда яснее станет, что частое противопоставление любви и целомудрия - есть плод враждебности.