|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

От симпатии к дружбе

Пришла пора взглянуть на проблематику человеческой любви еще в одном аспекте. Хотя этот аспект тесно связан с психологическим анализом, мы все же обратимся к нему в рамках этой, первой части раздела, где речь идет об общем анализе любви. Слово «симпатия» - греческого происхождения, оно состоит из приставки «syn» (вместе с кем-то) и корня pathein (изведать, испытать). Таким образом, дословно, симпатия означает «соизведать». Обратим внимание на два момента в значении слова «симпатия», на момент некой общности, выраженной в приставке, и на момент некой пассивности «изведать» (на себе), выраженной в корне. Симпатия, таким образом, означает прежде всего то, что «делается» меж людьми в области их чувств - то, благодаря чему эмоционально-аффективные переживания соединяют людей. Следует подчеркнуть при этом, что это «делается» с ними, а не является их делом, плодом акта воли. Люди как бы подчиняются симпатии, порой бессознательно, а воля оказывается втянутой в орбиту волнений и чувств, которые сближают людей независимо от того, сознательно ли выбрал один другого объектом своей любви. Симпатия - это чисто эмоциональная любовь, в которой решение воли и выбор еще не играют надлежащей роли. Воля в лучшем случае соглашается с фактом симпатии, а также с ее направлением.

Хотя этимологически симпатия должна свидетельствовать об эмоциональной любви «между» личностями, однако, часто имеется в виду и в мыслях, и в словах «симпатия» «к» какой-то личности. Если какая-то личность мне симпатична, она оказывается в орбите моих ощущений, как «объект», которому сопутствует положительное эмоциональное звучание, и это звучание означает некий «плюс» для самой личности. «Плюс» рождается вместе с симпатией и вместе с ней может отмереть, ибо зависит именно от эмоциональной ориентации на личность - объект симпатии. Другое дело, что «плюс», основанный только на симпатии к личности, может постепенно перерасти в твердую уверенность в ее ценности. Однако в границах одной симпатии переживание ценности объекта кажется, пожалуй, чем-то косвенным: X переживает ценность Y через призму своей симпатии, благодаря ей Y обретает ценность в глазах X. В этом заключен некий оттенок субъективизма, что, вместе с упомянутой в начале пассивностью, указывает на определенную слабость симпатии. Слабость симпатии в том, что она овладевает ощущением и волей человека часто независимо от объективной ценности личности, к которой обращена. Ценность ощущения как бы заменяет ценность личности (объекта симпатии).

Слабость симпатии проистекает, как видим, из недостаточной ее объективности, Впрочем, это сочетается с большой субъективной силой симпатии, которая придает человеческой любви ее субъективную выразительность. Признание одним только разумом ценности другой личности, пусть и отвечающее действительности, еще не есть основание для любви, (как, впрочем, и для влечения, о чем говорилось в начале этого раздела). Только симпатия обладает силой, сближающей людей ощутимым для них образом, опытным путем. Ведь любовь - это опыт, а не только умозаключение. Симпатия вводит одну личность в круг другой, как кого-то близкого, благодаря симпатии как бы «ощущаешь» ее личностность, живешь в ее кругу, вместе с тем ежеминутно обнаруживая ее в своем собственном. Именно поэтому симпатия - это опытное и проверяемое проявление человеческой любви, (которое столь важно для мужчины и женщины). Благодаря ей они чувствуют любовь друг к другу, а без нее как бы теряются и остаются в некой - тоже ощутимой - пустоте. Потому им и кажется, что с исчезновением симпатии исчезает и любовь.

И все же любовь отнюдь не исчерпывается симпатией, как эмоциями и ощущениями не исчерпывается внутренняя жизнь человеческой личности; это всего лишь отдельные ее элементы. Элементом гораздо более существенным является воля, она же есть сила, которой предназначено формировать любовь в человеке и между людьми. Это утверждение важно потому, что любовь между мужчиной и женщиной не может оставаться на уровне одной лишь симпатии, участие воли - решающий фактор. Я хочу добра тебе так, как хочу его себе самому, моему собственному «я». Этой формулой можно выразить суть и структуру дружбы. В ней, как видим, выступает benevolentia, или доброжелательность (я хочу добра тебе), а также характерное «сдвоение» субъекта, сдвоение «я»: мое «я» и твое «я» составляют моральное единство, ибо воля одинаково доброжелательна к обоим. Силой вещей, таким образом, твое «я» как бы становится моим, живет в моем «я», так, как оно в самом себе. Этим объясняется слово «дружба». Заключенное в ней сдвоение «я» акцентирует моменты единения личностей, какое несет с собой дружба.

Это единение иное, нежели в симпатии. Там оно основа но исключительно на эмоции и ощущении, а воля только дает согласие. В дружбе же воля участвует. И потому дружба воистину овладевает человеком, является его делом, предполагает сознательный выбор личности, второго «я», к которому она обращена, тогда как в границах симпатии такого еще не происходит. И в этом именно состоит объективная сила дружбы. Но эта последняя нуждается в некоем субъективном акценте, в том, чтобы заявить о себе в субъекте. И это как раз обеспечивает симпатия. Не являясь еще дружбой, она, однако же, создает условия для возникновения дружбы между двумя личностями и способствует тому, чтобы дружба эта обладала своей субъективной выразительностью, своей атмосферой и своей температурой чувств. В чистом же виде двустороннее и взаимное «хочу добра тебе», хотя и является стержнем дружбы, повисает как бы в пустоте, если его лишить той температуры чувств, которую как раз дает симпатия. Невозможно понятие «хочу тебе добра» заменить одним чувством, тем не менее в отрыве от чувства оно кажется холодным и недоступным.

С точки зрения воспитания любви здесь явно напрашивается постулат: симпатию необходимо преображать в дружбу, а дружбу дополнять симпатией. Постулат этот, как видим, действует в двух направлениях. В самой симпатии еще отсутствует акт доброжелательности, без которой тоже не может быть истинной любви. И хотя симпатия может казаться доброжелательностью (и даже чем-то большим, чем доброжелательность) в этом все же есть некоторая доля иллюзии. Мы уже обратили внимание в анализе влечения на субъективистскую особенность чувства, а именно на то, что чувство проявляет тенденцию к «отвращению истины» от объекта, и обращение ее исключительно к себе. Вследствие этой тенденции симпатию, а также саму эмоциональную любовь уже принимают за дружбу и даже за нечто большее чем дружба. И потому считают достаточным основанием, к примеру, для заключения брака, который, объективно говоря, может основываться только на дружбе. А дружба, как было отмечено, рассчитывает на зрелое участие воли в отношении к другой личности, под углом зрения ее добра. Существует поэтому проблема вызревания симпатии в дружбу, процесс этот, разумеется, требует обдумывания и времени. Речь, собственно, идет о том, чтобы ценность самого чувства, на котором прежде всего основано отношение к личности и к ее ценности в границах одной симпатии, дополнить объективным познанием ценности той же личности и убежденностью в этой ценности. Потому что только на это может опираться деятельное участие воли. Чувства сами могут вовлечь волю, но тогда ее участие будет пассивным и скорее поверхностным, с известной долей субъективизма. Дружба же добивается активного участия воли по возможности с объективным покрытием.

С другой стороны, однако, существует проблема дополнения дружбы симпатией, поскольку без нее дружба осталась бы холодной и сухой. Этот процесс возможен, ведь хотя симпатия в человеке зарождается спонтанно и ей свойственна иррациональность, в ней заметно все же некое тяготение к дружбе, некое стремление стать ею. Это прямо вытекает из структуры личностного нутра человека, в котором истинную ценность обретает лишь то, что полностью покрывается убеждением и свободной волей. Одно впечатление или только на нем основанное чувство такого покрытия не дает. И потому с возникновением симпатии между личностями (X-Y), как правило, открывается возможность дружбы или хотя бы робкий ее росток. Однако же часто симпатия с самого начала бывает яркой, тогда как дружба - тусклой и хилой. Речь идет о том, чтобы используя эмоциональную ситуацию, созданную симпатией, формировать взаимную дружбу, придавая тем самым самой симпатии основательное и объективное значение. Ошибка, очень часто совершаемая в человеческой любви, особенно когда дело касается любви между X и Y, заключается в том, что не формируя из нее сознательно дружбы, ее как бы оставляют на уровне симпатии. Следствием этой ошибки является и убежденность в том, что с исчезновением симпатии, кончается любовь. Эта убежденность представляет большую угрозу для человеческой любви, а эта ошибка - один из главных пробелов в воспитании любви.

Любовь ни в коей мере не может заключаться только в «использовании» симпатии, или в том, чтобы дать в ней «выход своей энергии» (чему в отношениях между мужчиной и женщиной сопутствует часто «выход энергии» сексуальной). Любовь же заключается в глубинном претворении симпатии в дружбу. Ибо по сути своей она есть явление творческое, конструктивное, а не только потребительское. Симпатия - не более чем сигнал, а вовсе не завершенный факт, в котором проявляется весь удельный вес личностей. Симпатия должна проникнуть вглубь человека, подготовить почву для дружбы, а дружба, со своей стороны, должна проникнуться атмосферой и «температурой симпатии». Это два взаимопроникающих процесса, которые не должны при этом мешать друг другу. Вот на чем, собственно, основано «искусство» воспитания любви, истинное ars amandi. Этому искусству категорически противопоказано, когда симпатия (особенно ярко выраженная во взаимоотношениях мужчина-женщина, где с нею связана сильная чувственноплотская тяга) заслоняет потребность создания дружбы, или даже делает ее практически невозможной. Думается, что в этом коренится частная причина разного рода катастроф и неудач, которым подвержена человеческая любовь.

В этой проблеме кроется некое несовпадение двух профилей любви: профиль объективный точно не накладывается на профиль субъективный. Симпатия, в которой ярко очерчен субъективный профиль любви, еще не является дружбой, в которой только и создается ее объективный профиль. Вместе с тем, сама любовь должна быть чем-то субъективным, ведь она существует в субъектах, в двух субъектах-личностях, X и Y, в них формируется и выражается. Не следует, однако, путать субъективную любовь с субъективизмом. Любовь - всегда нечто субъективное, поскольку существует в субъектах, но вместе с тем она должна быть свободна от субъективизма. В субъекте, в личности любовь должна быть чем-то объективным, иметь свой объективный профиль, а не только субъективный. Именно поэтому она не может быть только симпатией, но должна быть дружбой. Зрелость дружбы между X и Y определяется и тем, сопутствует ли ей симпатия, но еще более тем, не слишком ли зависит она от симпатии (имеются в виду как эмоциональные моменты, так и аффективные настроения), существует ли явно, объективно - помимо всего этого - в личности и между личностями. Только в этом случае можно строить на ней супружескую и вообще совместную жизнь двух людей.

Поэтому, думается, важную роль в развитии любви между женщиной и мужчиной может играть товарищество. Товарищеские отношения отличаются как от симпатии, так и от дружбы. От симпатии они отличаются тем, что, минуя эмоционально-аффективную сферу человеческой жизни, опираются на объективные факторы, такие как общая работа, общие задачи, общие интересы. От дружбы же товарищеские отношения отличаются тем, что в них еще отсутствует понятие: «хочу тебе добра гак, словно речь идет о моем собственном «я». Итак, для товарищеских отношений характерен момент общности, вызванный некими объективными факторами. Люди ходят в один класс, работают в одной научной лаборатории, служат в одной роте, интересуются одной областью (например, филателистикой) - и это делает их товарищами. Товарищеские отношения могут возникнуть и между Y и X, как независимо от эмоциональной симпатии, так и на ее фоне. Последний вариант представляется весьма полезным, ибо может способствовать эволюции чистой симпатии в истинную дружбу. Дело в том, что товарищеские отношения создают между двумя людьми, женщиной и мужчиной, некую объективную общность, тогда как симпатия соединяет их только субъективно. Благодаря товарищеским отношениям может наметиться тот объективный профиль любви, без которого она всегда будет неполноценной. Сами чувства, как показывает опыт, скорее изменчивы, а значит не могут постоянно определять отношения человека с человеком. Необходимо во что бы то ни стало найти средства, с помощью которых чувства не только обратятся к воле, но и - более того - будут способствовать тому единству воли (unum velle), благодаря которому два «я» становятся одним «мы». Такое единство заключено как раз в дружбе.

Взаимная дружба носит характер межличностный («мы»). В товарищеских отношениях тоже заключено уже «мы», хотя ему недостает еще той крепости и глубины, какая является достоянием дружбы. Товарищеские отношения могут соединять многих, дружба же скорей немногих. Для общественного ракурса товарищеских отношений характерно то, что люди, связанные ими, образуют обычно некую среду. И потому еще столь важны эти отношения при формировании взаимной любви между X и Y, если их любви суждено дозреть до брака, стать краеугольным камнем новой семьи. Дело в том, что люди, способные к жизни в среде, способные к ее созданию, наверно хорошо подготовлены к тому, чтобы семейному сообществу тоже придать характер прочной среды, в которой царит добрая атмосфера сосуществования.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|