| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава XXXI
О ТОМ, ЧТО СЛЕДУЕТ ПРЕЗИРАТЬ ВСЕ СОЗДАННОЕ, ЧТОБЫ НАЙТИ СОЗДАТЕЛЯ
1. Господи, если суждено мне достичь такого места, где уже никто и ничто мне не сможет помешать (созерцать Тебя), мне понадобится великая благодать, ибо не смогу я свободно воспарить к Тебе, если не избавлюсь от груза (всего земного). Свободно парить желал и тот, кто говорил: кто дал бы мне крылья, как у голубя? я улетел бы и успокоился бы99. Есть ли что-либо более свободное, чем око, созерцающее лишь духовное? Есть ли кто-либо более свободный, чем тот, кто ничего земного не желает? Итак, следует подняться над всем тварным, всецело отрешиться от себя самого, взмывать умом и духом надо всем и узреть, что Ты, Создатель всего, во всем отличен от созданного Тобою. Тот, кто не отрешится полностью от всего тварного, не сможет свободно воспарить духом к небесному. Но поскольку лишь очень немногие умеют и хотят отстраниться вполне от всего тленного и преходящего, то немного находится и тех, кто отдают себя полностью созерцанию (духовного).
2. Требуется великая благодать для того, чтобы душа воспрянула и вознеслась над собою, и если человек не вознесется духом, не освободится от любви ко всякой тварности и не воссоединится полностью с Богом, все, что бы он ни знал и чем бы ни обладал, окажется тщетным. Долго придется довольствоваться крохами истинной добродетели и долго придется быть распластанным в дольнем тому, кому видится великое в чем-либо еще, кроме Единого, Единственного и Неповторимого, Необъятного и Вечного Блага. Все, кроме Бога, есть ничто. Ничто не достойно почитаться великим, кроме Бога, и все, кроме Бога, следует рассматривать как ничто. Без сомнения, существует огромное различие между умудренностью человека благоговейного и просветленного благодатью Божией и знаниями человека ученого и книжного червя. Учение, которое приходит свыше от Божественного наития, намного превосходит все, что приобретается усилиями ума человеческого.
3. Многие желали бы обладать даром созерцания, но они не хотят знать того, что требуется для созерцания. Помехой к достижению истинно религиозного созерцания служит то, что люди останавливаются на (созерцании) образов и вещей чувственных и забывают о полном умерщвлении (плоти). Не знаю, отчего случается так, какой дух ведет нас и чего мы стремимся достичь, но, называясь духовными людьми, мы почему-то посвящаем столько труда и стараний ничтожному и тленному, а о своем духовном и внутреннем мы так редко размышляем с должным вниманием и сосредоточением.
4. Увы! едва нам удается сосредоточиться (на духовном), как тут же начинаем снова обращаться ко внешнему и не рассматриваем дела свои строго, без попущения. Мы безрассудны в привязанностях, не сокрушаемся о том, что все в нас нечисто. Когда плоть извратила путь свой на земле100, тогда воспоследовал потоп великий. И если наши внутренние побуждения извратятся, то, по необходимости, деяния, которые воспоследуют, тоже будут извращены; они и покажут, сколь слабо в нас внутреннее рвение. Только из чистого сердца исходит плод благой жизни.
5. Спрашивают часто, кто сколько сделал, но значительно реже вопрошают, что же побуждало к действию, добродетелен ли был порыв. Любопытствуют, смел ли такой-то, богат ли, красив ли, искусен ли, хорошо ли пишет, отменно ли поет, старательно ли работает, но лишь немногие находят нужным узнать, нищ ли человек духом, терпелив ли, кроток ли, благочестив ли, обращен ли ко внутреннему. Естество человека обращено ко внешнему, благодать же обращается ко внутреннему. Естество человеческое часто обманывается, а благодать уповает на Бога, чтобы не позволить человеку впасть в заблуждение.