| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
VI. БОЛЬШОЙ МОНОЛОГ ИОВА- КРИК ДУШИ (ГЛАВЫ 29-31)
В течение трех длинных глав Иов говорит один, уходит в себя, чтобы не слышать своих друзей. Он называет свою речь «машал», то есть «изречение», загадка, все данные которой он перед нами открывает. До самой глубины исследовав свою совесть, он внутренне собирается для непосредственной встречи с Богом, от Которого требует приговора: он испытывает себя в истине.
Сначала он возвращается к своему прошлому (29), потом вновь говорит о бедствиях настоящего (30, 1-19), а после дерзает думать о будущем (30, 20-24). И, наконец, подвергает себя жесточайшему испытанию совести (31).
1. Минувшее счастье
Иов вспоминает свою дружбу с Богом, свою репутацию среди городских старцев, свое великодушие, все надежды, пьянившие душу, и славу, которая окружала его. Блестящий текст - портрет совершенного израильтянина, идеальный образец иудея, соблюдающего закон. Казалось бы, так... и все же...
Иов видит себя центром мира, без конца превознося собственное «я». Считая себя предметом самого пристального внимания Бога, не представляет ли он Его своим рабом? Не восхваляет ли он Бога за свои же собственные добродетели, совсем как фарисей из притчи (Лк 18, 10)? И во всем этом самовосхвалении нет ни следа любви, ни намека на благодарность! Он решается даже сравнивать .себя с Богом (см. 23). Не выражается ли в этом параноидальном отношении Иова то, что в глубине души думают о себе многие «праведники»?
2. Несчастья настоящего
«А ныне...» Все те, кого Иов считает чернью, - юнцы, отверженные, люди без имени, «отребье земли» мстят за себя и насмехаются над стариком. Иов обвиняет Бога в такой перемене порядка вещей... Мы словно слышим некоторых наших современников: «нет больше ничего святого, никакого уважения; а вот в мое время...» И наконец Иов разражается долгим плачем о своей горькой участи.
Похожий и в этом на фарисея из Евангелия от Луки (18), Иов сравнивает себя с теми, кого презирает. Он все еще продолжает считать себя кем-то важным, и стремится отстоять свою «честь». Он чувствует себя оскорбленным, потому что он в центре всего; те, кто ему не служат, - отребье, и даже Сам Бог жесток. Он ощущает солидарность с самыми несчастными, нищими, изгоями, но в глубине сердца остается богачом, надменно требующим своего, обвиняющим тех, кого когда то подавлял своим тщеславием и кому теперь вынужден подчиниться.
Как всегда, испытание выявляет скрытую гордыню, потому что нетрудно быть смиренным, когда никто не противоречит. Никогда Иов не действовал из чистой любви, но всегда из тщеславия, ради своего интереса, ради чужого мнения. Он был не из тех, кто видит себя «рабом, ничего не стоящим»; а из тех, кто говорит: «и после всего, что я для тебя сделал», то есть из тех, кто действует, по сути, не ради других, а в ожидании вознаграждения, уважения, признательности. Он не дарил себя из любви, поэтому чувствует, что обманут в своих ожиданиях и не может самому себе простить, что ошибся. Только бескорыстная любовь, ничего не ожидающая, не знает разочарований...
3. Мрак будущего (30, 20-24)
«Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне, - стою, а Ты только смотришь на меня. Ты сделался жестоким ко мне; крепкою рукою враждуешь против меня. Ты поднял меня, и заставил носиться по ветру, и сокрушаешь меня. Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти и в дом собрания всех живущих. Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?»
Здесь, на короткое мгновение, Иов обращается прямо к Богу, разрывая круг своего одиночества. Бог - единственное его будущее, единственное «возможное». Вопреки всякой видимости в этом взводящем ужас будущем Иов жаждет хотя бы иметь возможность умолять Бога (даже если Тот не отвечает), но как призывать Его без Него Самого? Слова Иова напоминают девиз, который Данте поместил над вратами Ада: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
4. Испытание совести
В 29 главе Иов перелистывает свою жизнь, видя свое прошлое счастье и почет единственным ее смыслом; и вот теперь, в главе 31, он оценивает ее по нравственным критериям.
О четырнадцати грехах говорит он в этом испытании совести; и делятся они на семь основных тенденций, «семь основных грехов»:
1. нечистота желаний и помыслов: непротивление плотским желаниям (см. 1), ложь и лукавство (см. 5);
2. преступление против чужой собственности, зависть: желание или кража чужого добра (7-8), стремление и совершение супружеской измены, распутство (9-12);
3. пренебрежение к людям: пренебрежение правами слуг и подчиненных (13-15), использование чужой земли или труда (38-40);
4. уклонение от дел милосердия, эгоизм: отказ накормить бедного, вдову или сироту (16-18), отказ одеть раздетого (19-20), нарушение прав сироты (21-23);
5. идолопоклонство: превращение богатства в цель и упование (24-25), поклонение звездам (26-28);
6. враждебность к чужеземцу: радость от погибели врагов (29-30), отказ от гостеприимства (31-32);
7. боязнь чужого мнения: сокрытие проступков из боязни общественного мнения (33-34).
Иов идет дальше десяти заповедей, он доходит До самого корня грехов, ищет причину, толкающую на их совершение. Это испытание совести, которому двадцать пять столетий, совершенно актуально и сейчас и может помочь приготовиться к исповеди. Говоря о каждом грехе, Иов призывает Божественный приговор: если я поступал дурно, да воздастся мне! Ни разу не просит он Бога о милосердии. Иов - великолепный образец фарисейства, делающего Божественную любовь просто ненужной. Уверенный в своей безупречности, он не нуждается в милосердии! Целиком уйдя в самооправдание своими деяниями, Иов уравнивает себя с Богом и дает себе право Его обвинять. Он забыл лишь об одном грехе - гордыне; и об одной добродетели - любви. В Своем милосердии Бог допускает иногда множество унижений, чтобы породить хоть немного любви в человеческих сердцах.
Блаженная Мириам из Вифлеема говорила, что в аду есть разные добродетели, только одной нет - смирения; а в раю немало недостатков, но это царство смирения.
5. Препятствия к осознанию
Путь, который проходит Иов, - это путь пробуждения сознания, потому что только сознательное существо способно любить. Поэтому естественно, что он встречает препятствия, которые должен преодолеть каждый человек, учась сознавать себя;
в Иове, как и в каждом из нас, все сопротивляется и отвергает тот болезненный рост, который только честность постепенно делает возможным.
Сначала Иов беспрестанно говорит. Не только «мудрецы», собравшиеся вокруг него, потчуют его бесконечными речами, но и сам он готов оглушить себя словами, надеясь облегчить таким способом горе.
«Доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами?» (19, 2).
«Выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне утешением от вас. Потерпите меня, и я буду говорить» (21, 2-3).
Вот оно, первое препятствие: стремление рассказывать о жизни вместо того, чтобы проживать ее.
Даже если не все мы извергаем потоки бесполезных слов, кто избавлен от внутренней болтовни? В каждом человеке без конца работает «радио» и крутится «кинопленка». Иов встретится с необходимостью внутреннего безмолвия и примет ее.
Кроме того, его раздирают отрицательные эмоции: он кричит, воспламеняется, впадает в отчаяние, жалуется, приходит в ярость.
«Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода» (3, 24);
«О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое!» (6, 2);
«О, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня...» (29, 2);
«Еще и ныне горька речь моя; страдания мои тяжелее стонов моих...» (23, 2).
Как можно услышать Бога в таком лихорадочном состоянии, которое часто не что иное, как наслаждение собственными чувствами? Как каждый человек, Иов чувствует, что живет, самоутверждается и в гневе своем, и в жалобах.
Он дает волю воображению: возвращается к картинам прошлого или рисует себе ужасы. Он приписывает Богу чувства, которыми сам же Его наделяет.
«И говорил я: в гнезде моем скончаюсь... Слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей» (29, 18-2O);
«Ужасы устремились на меня; как ветер, развеялось величие мое, и счастье мое унеслось, как облако» (30, 15).
Таково третье препятствие: бред фантазии, порождающий образы наслаждений, вражды и замыслы, не имеющие никаких реальных оснований.
Кроме того, он очень подвержен зависимости от чужого мнения; для него быть счастливым значит пользоваться всеобщим уважением:
«Когда я выходил к воротам города, ... юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли... Ждали меня, как дождя, и как дождю позднему, открывали уста свои... Я назначал пути им, и сидел во главе, и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих» (29, 7-25).
И естественно, что недостаток почтения к себе он воспринимает как самое тяжкое страдание.
Наконец, пятое препятствие к пробуждению сознания - ложь себе самому. И это единственное, чего не делает Иов. Даже тот мрак, в котором он находится, не заставляет его лгать. Он упорствует, но именно потому, что не может лгать себе. Он остается честен, и это спасает его.