| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
III. МОНОЛОГ ПРАВЕДНИКА: МЕЖДУ БУНТОМ И ПОКОРНОСТЬЮ (ГЛАВА 3)
1. Смысл жизни
В начале 3 главы тон Иова внезапно меняется: он становится горьким, почти агрессивным: «Погибни день, в который я родился!» Он проклинает день своего рождения, завидует мертвым, предъявляет Богу счет, и наконец, разражается стенаниями о своей участи. За этим бессильным бунтом на всех его этапах проступает вопрос: «Почему?». Иов обращает его вовне, чтобы не задавать себе самому: ведь и до сих пор жизнь его не имела смысла. Почему, например, был он так богат? В своем благополучии он не задавал себе вопросов. Он спал наяву, и жизнь его была подобна сну. Лишенный всех возможностей заглушить себя, отвлечься, Иов вынужден искать истинный смысл существования. Пробуждение сознания всегда мучительно.
Этот неотвязный вопрос «почему?» будет возвращаться все время, и уже в этом монологе Иов задает его четырежды. Ложный вопрос...«почему» не имеет ответа, так как это попытка судить о том, что нам не принадлежит. Наше происхождение и наша смертная участь могут породить единственный подлинный вопрос: «как?». Как жить в тех обстоятельствах, которые мне даны? Быть человеком - это уметь идти навстречу действительности, принимая свою ответственность и беря ее на себя раз и навсегда.
Иов задает себе вопросы человека, отказывающегося перед лицом испытания отвечать за свою жизнь:
- является ли благом само наше
существование?
- не предопределена ли уже моя участь Богом?
- справедлив ли Бог, мудр ли Он?
Отделяя себя от Бога, чтобы противостоять Ему, он выходит из состояния пассивности, в котором пребывал до сих пор, открывает свое «я». В этом бунте пробуждается его личность. «Я», кричащее и бьющееся в нем, может окрепнуть только в борьбе с невидимым и вездесущим Богом. Иов должен прийти к самому себе, чтобы суметь свободно подчиниться и стать «партнером» Бога. До сих пор Провидение сладко баюкало его, но наступает другое время. Ночь веры становится внутренней битвой: он - «человек, которого путь закрыт и которого Бог окружил мраком» (см. 23), человек, который не может избежать встречи с самим собой.
2. Рождение
"Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!» (3, 3).
Иов не проклинает весь мир, он стремится разрушить .лишь самого себя. Его приводит в ужас само сознание собственного бытия, он пытается отречься от того, что он уже есть. Он переворачивает наоборот рассказ о первом дне творения: «День тот да будет тьмою,... и да не воссияет над ним свет!» (3,4). Проклиная творение, Иов хотел бы уязвить Самого Бога, как это делает в своем отчаянии Иеремия:
«Проклят день, в который я родился! День, в который родила меня мать моя, да не будет благословен!... Для чего вышел я из утробы, чтобы видеть скорби, и чтобы дни мои исчезали в бесславии?» (Иер 20, 14-18).
Смерть для самого себя - необходимый этап на пути обращения: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет ее ради меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк 8, 34-35). Эта смерть есть дар всего себя Богу, предание себя в Его руки, а не бегство от жизни. Человек не может вернуться обратно в небытие, он должен свободно вернуться в Бога, и чтобы не проделывать той гигантской работы, которой требует такое возрождение, он предпочел бы быть уничтоженным, несуществующим. Но тот, кто уже есть, не может быть уничтожен, он навсегда получает в удел существование и свободу: «Я семь».
«Тот Бог, что создал меня без меня, не спасет меня без меня», - говорит святой Августин.
3. Смерть
Иов призывает смерть: «Для чего не умер я, выхода из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева?» (3, 11). Поскольку невозможно не быть, пусть тогда я умру, думает Иов. Смерть представляется ему, как и многим людям, чем-то вроде клуба отдыха, курорта, куда ездят в отпуск:
"Теперь бы лежал я и почивал, спал бы, и мне было бы покойно, с царями и советниками земли, которые застраивали для себя пустыни, или с князьями, у которых было золото, и которые наполняли домы свои серебром. Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах. Там узники вместе наслаждаются покоем, и не слышат криков приставника. Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего» (3, 13-19).
Будет ли смерть долгожданным царством равенства? Обладавший прежде богатством и властью, Иов не слишком задумывался о несправедливости...
Вопросы Иова, выкрикиваемые в пустоту - это, по сути, критика Божественного действия: «На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею»? (3, 20). Подобное вопрошание должно было бы побудить его поставить под вопрос самого себя:
не ложен ли мой образ мыслей? Но замкнувшись в своем горе, он доходит до обвинения Бога, пытается принизить Его, чтобы не возвышать до Него свою душу.
Но не Богу оправдываться перед Иовом, и Иову придется изменить образ мыслей.
Желание смерти звучит из уст и других персонажей Библии: Ревекка, Товий, Иона, Иеремия возносят к Богу свои молитвы, призывая смерть. Для них рисковать всем - это все-таки верить в Бога. И Илия, отчаявшись, предает свою участь в руки Бога Отцов своих (3 Цар 19, 4), и это его последняя молитва, его ход «ва-банк». Иов несколько раз призывает смерть, но не накладывает на себя руки, зная, что только Тот, Кто дал жизнь, может ее забрать. И именно потому, что он продолжает, вопреки всему, верить, что Бог справедлив, он и требует от Него, стеная, своей смерти. На самом же деле вопль Иова обращен против него самого, против его неспособности постичь смысл Божественного действия. В этом крике, который постепенно усиливается и очищается, он утверждает свою любовь к Тому, Кого непременно хочет оправдать в собственных глазах, и именно потому, что любит Его.
В древнеегипетской литературе есть тексты, подобные этой жалобе Иова, например, «Разговор отчаявшегося со своей душой» (около 2 тысячелетия до н.э):
«И раскрыл я уста, чтобы отвечать душе моей:
«Душа моя, ты не можешь унять страдание мое, для чего же удерживаешь меня от смерти до срока, почему не броситься в огонь и в нем не исчезнуть ?» Я сказал: «Я еще не исчез, но уже все потерял!» Ты можешь уходить, о душа моя, никто не позаботится о тебе... Есть место отдыха, влекущее мое сердце. Запад (царство мертвых) - это край отдохновения, долгий путь... Внемли мне, душа моя... я так изнемог... Нынче смерть для меня - что исцеление от недуга, что выход из темницы... что запах лотоса... что отдых на пьянящем берегу потока... что сладостный путь, что возвращение в отчий дом после сражений... она подобна тому, когда небо вновь проясняется, когда человек открывает то, что было ему неведомо... Нынче смерть для меня - что желание увидеть свой дом после долгих лет плена... И душа моя ответила мне: оставь твой плач, друг, брат мой, соверши жертву, радей о делах жизни... люби меня здесь, не спеши отправляться на Запад; ты пойдешь туда, лишь когда твое тело смешается с землею, лишь когда будешь изможден непоправимо, мы почием в общей нашей обители..."