| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Принадлежность одной личности - другой
О метафизическом анализе любви утверждалось, что суть ее полнее всего реализуется в самоотдаче любящей личности личности любимой. Такая форма любви, названная жертвенной любовью, отличается от других ее форм и проявлений своеобразным удельным весом. Это очевидно для тех, кто признает значение ценности личности. Ценность личности, как сказано, тесно связана с бытием личности. По своей природе или в силу специфики своего опыта, личность сама себе хозяйка (sui iuris), и не может быть ни уступлена, ни заменена другой личностью в том случае, когда речь идет об участии ее собственной воли и ее личной свободы (alteri incommunicabilis). Так вот, любовь как бы выхватывает личность из ее естественной ненарушаемости и неуступаемости. Ибо по милости любви личность как раз хочет отдать себя другому - тому, кого она любит. Хочет как бы перестать быть исключительно своей собственностью, и стать собственностью того, другого. Это означает некое отречение и от sui iuris u om alteri incommunicabilis. Любовь идет на такое отречение, руководствуясь при этом глубочайшей уверенностью, что отречение в данном случае ведет не к сокрушению и оскудению, а как раз напротив - к расширению и обогащению экзистенции личности. Это как бы закон «экстаза» - выйти из своего «я», чтобы тем полнее существовать в другом. Ни в какой иной форме любви закон этот не реализуется так бесспорно, как в жертвенной любви.
Любовь между женщиной и мужчиной имеет ту же направленность. Мы уже неоднократно обращали внимание на ее необычайную интенсивность в значении психологическом. Такая интенсивность объясняется не только биологической силой сексуального импульса, но и природой той формы любви, о какой здесь речь. Столь явственно зарегистрированные сознанием чувственные и эмоциональные переживания суть только внешнее выражение и внешний показатель того, что совершается - во всяком случае обязательно должно совершаться - в душе личности. Самоотдача, отдача собственной личности, может быть полноценной только в том случае, если в этом участвует воля. Ибо только благодаря своей свободной воле личность сама себе хозяйка (sui iuris), никому не уступаема и не передаваема (alteris incommunicabilis). Жертвенная любовь, любовь-самоотдача, особенно глубоко вовлекает в этот процесс волю. Известно, что в этом случае надо распорядиться всем своим «я» без остатка, надо «душу отдать», говоря языком Евангелия.
В противовес тем взглядам, когда, поверхностно подходя к сексуальной проблеме, понятие «отдаваться» однозначно трактуют как вступление женщины в половую связь и в этом видят крайний шаг «любви» (эротики), здесь в обязательном порядке следует говорить о взаимной самоотдаче и о взаимной принадлежности двух личностей. Не обоюдное сексуальное использование, при котором X отдает свое тело в обладание Y, чтобы оба они могли испытать при этом максимум чувственного наслаждения, а именно взаимная самоотдача и взаимная принадлежность личностей друг другу - вот всеобъемлющая и полная трактовка природы жертвенной любви, которая в этом случае находит себе дополнение в браке. В противоположной трактовке любовь заранее перечеркивается в пользу использования как такового (в первом и во втором значении слова «использовать»). Любовь не может выражаться только в использовании, хотя бы и в обоюдном и одновременном. Истинное ее выражение - в единении личностей. Плод единения - их взаимная принадлежность, выражением которой (между прочим) являются и полноценные половые сношения, мы называем их сношениями или сожительством супружеским, поскольку - дальше мы это увидим - только в супружестве они на своем месте.
С этической точки зрения речь здесь идет прежде всего о том, чтобы не нарушать естественной очередности фактов, или чтобы не упустить ни одного из них в этой очередности. Таким образом, сперва посредством любви должно быть достигнуто единение личностей, женщины и мужчины, и только выражением такого зрелого единения может быть сексуальная жизнь их обоих. Стоит напомнить здесь то, что уже было сказано на тему объективного и субъективного профилей любви. Любовь субъективного профиля всегда является емкой психологической ситуацией, переживанием, вызванным некой сексуальной ценностью и вокруг нее сконцентрированном в субъекте или в двух субъектах, обоюдно переживающих любовь. Любовь объективного профиля есть факт межличностный, есть взаимность и дружба, опирающиеся на некую общность в отношении к добру, и это всегда единение двух личностей, которое может перерасти в принадлежность друг другу. Объективный профиль любви нельзя заменить, к примеру, двумя субъективными, или их суммой - это два совершенно иных разреза любви.
Профиль объективный, решающий. Он формируется в двух субъектах, разумеется, с учетом всего богатства чувственно-эмоциональных переживаний, свойственных субъективному профилю любви, но с ними не отождествляется. Чувственные переживания имеют собственную динамику вожделения, связанную с ощущением, а также с сексуальной жизнеспособностью тела. Эмоциональные переживания тоже имеют свой собственный ритм: они стремятся создать некий дополнительный настрой, облегчающий ощущение близости любимой личности и какое-то стихийное согласие с нею. Любовь же стремится к единению через взаимную самоотдачу личностей. Этот факт имеет глубокое объективное, даже онтологическое значение, и потому принадлежит объективному профилю любви. Чувственные и эмоциональные переживания ему не тождественны, хотя создают комплекс условий, которые служат реализации этого факта. Наряду в этим существует и другая проблема, в какой-то степени противоположная: как удержать и укрепить взаимность личностей Y и X среди всевозможных чувственно-эмоциональных реакций и переживаний, которые сами по себе отличаются большой подвижностью и изменчивостью.
И тут вновь возникает вопрос, который уже был освещен выше: сексуальная ценность, которая в разных ипостасях как бы является средоточием эротических чувственно-эмоциональных переживаний, должна быть тесно связана в сознании и воле с отношением к ценности личности, личности которая как бы поставляет содержание этих переживаний. В этом лишь случае можно думать о единении личностей и их принадлежности друг другу. Без этого «любовь» - не более чем эротика, она лишена своего истинного, или личностного значения: ведет к сексуальному единению, не оправданному истинным единением личностей. Такая ситуация имеет утилитарный характер, взаимоотношения личностей определяет реализация того, что содержится в слове «использовать» (особенно во втором его значении). Тогда X принадлежит Y как объект использования, и предоставляя Y возможность ее использовать, сама старается найти в этом какое-то удовольствие. Такая обоюдная настроенность по сути дела противопоказана любви, а о единении личностей тут и говорить не приходится. Совсем наоборот - все как бы подготовлено к обоюдному столкновению интересов, ждет только взрыва. Эгоизм можно скрывать до поры до времени - эгоизм чувств или эгоизм эмоций - в закоулках фиктивной структуры, которую с самыми, казалось бы, добрыми намерениями, называют «любовью». Со временем, однако, выявляется вся недобросовестность такого построения. А ведь когда любовь оказывается не тем, за что ее принимали, а чем-то прямо противоположным, это приносит величайшие страдания.
Речь идет о том, чтобы избежать такого рода разочарований. Жертвенная любовь, несущая в себе внутреннюю потребность самоотдачи собственного «я» другому человеку - потребность эта реализуется между женщиной и мужчиной также и в плотской самоотдаче и в полноценных половых сношениях - обладает естественной масштабностью. Определяет эту масштабность ценность отдающей себя личности, а не только шкала чувственно-эмоционального наслаждения, которая связана с этой самоотдачей. Однако, и тут очень легко спутать суть вещей с тем, что есть всего лишь отражение этой сути. Если лишить любовь глубины самоотдачи, основательности личностного участия, то, что от нее останется, будет полным ее отрицанием и противоположностью. Ведь на продолжении этой линии лежит в конечном счете to, что мы называем проституцией.
Жертвенная любовь заключается, с одной стороны - в самоотдаче личности, с другой - в принятии такой самоотдачи. В это вплетается «тайна» взаимности: принятие должно быть одновременно и самоотдачей, а самоотдача - принятием. Любовь по природе своей взаимна: тот, кто умеет принимать, должен уметь и давать; речь, разумеется, идет об умении характерном для любви, ибо существует также умение принимать и умение давать, характерные для эгоизма. Так вот этим первым, характерным для любви умением давать и принимать обладает такой мужчина, отношение которого к женщине проникнуто утверждением ценности личности этой женщины; обладает таким умением и такая женщина, отношение к мужчине которой проникнуто утверждением ценности личности этого мужчины. Такая основа создает некий внутренний климат самоотдачи - личностный климат жертвенной любви. Честная способность к утверждению ценности личности необходима обоим, необходима и для того, чтобы самоотдача была полноценной, и для того, чтобы принятие самоотдачи было точно таким же. К истинной самоотдаче способна только такая женщина, которая твердо убеждена в ценности своей личности, а также в ценности личности того мужчины, которому она отдается. И только тот мужчина способен во всей полноте принять самоотдачу женщины, который твердо сознает масштабы этого дара - а такого не может быть без утверждения ценности личности. Сознание масштабности дара будит потребность благодарности и ответной акции, достойной такого дара. Из этого видно, что жертвенная любовь, любовь взаимной самоотдачи непременно должна заключать в себе внутреннюю структуру дружбы.
Во всяком случае, только находясь в орбите личности, истинной ее ценности, можно осознать всю объективную значимость жертвенной любви, факта взаимной самоотдачи и принадлежности друг другу личностей - женщины и мужчины. Но до тех пор, пока будут иметь место рассуждения на эту тему только «с позиции» сексуальной ценности и с ней только связанной игры чувства и страстей, проникнуть в истинную суть проблемы будет невозможно. В этом случае недоступными окажутся принципы сексуальной нравственности, связанные с заповедью любви, которая, как уже говорилось, является персоналистской нормой: как сама заповедь, так и все выводы из нее становятся ясными лишь в том случае, когда мы находимся в орбите личности, истинной ее ценности.