| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
ТОРЖЕСТВО ПОСРЕДСТВЕННОСТИ
Нацисты обожествляли расу и подчиняли духовные ценности витальным: в результате любой заурядный немец мог чувствовать свое превосходство над гением, имевшим несчастье родиться евреем. Католический прогрессизм, поразивший сегодня Церковь, конечно, не является расизмом, но он также представляет собой вызов всякой духовности, он также есть триумф посредственности. И в обоих случаях мы видим попытку компенсации чувства собственной ущербности: в национал-социалистской Германии обратились к арийской генеалогии; в сегодняшнем католическом мире претендуют на «современность», заявляют о «революционных нововведениях», о том, что «идут в ногу с веком».
Речи Ганса Кюнга и Эдуарда Шильбекса, писания Авери Далеса (Avery Dulles) и Джона Шерина (Sheerin), многочисленные статьи в «America», «Commonweal», «The Catholic World» и другой католической периодике сильно напоминают слушателю или читателю то, что можно было услышать или прочитать в нацистской Германии. Мы видим ту же страсть к лозунгам, ту же интеллектуальную посредственность, то же самое снисходительное отношение к великим, вневременным достижениям предыдущих эпох, то же самое заблуждение относительно того, что наступила новая великая эра (нацисты называли ее «тысячелетним рейхом», католики-прогрессисты - «постсоборной эрой»), ту же непочтительность, юношескую заносчивость, удовольствие от того, что живут в современную эпоху, тот же самый необоснованный оптимизм.
Но, в то время как в нацистской Германии культ посредственности насильно навязывался фюрером и его приспешниками (и поддерживался из страха многими профессорами), его нынешнее бурное распространение происходит под прикрытием демократии, свободы слова и академической свободы. В обоих случаях, однако, мы наблюдаем крайнюю вредоносность этих идей. И в обоих случаях средства массовой информации являются инструментом широкого промывания мозгов.
Современная агрессивная посредственность - это еще один пример компенсации скудоумия с помощью внешних эффектов, например громогласных, обильных, напыщенных словесных излияний. Наши «модернисты» напоминают подростков переходного возраста, которые воображают, что понимают все на свете, могут рассуждать на любые темы, которые презирают все то, к чему раньше относились с почтением, как к истине, и думают, что они вполне оригинальны, хотя лишь повторяют старые заблуждения. Такие хвастливые претензии на полную интеллектуальную независимость лишь плохо прикрывают величайшую произвольность и несостоятельность суждений и глубокую неуверенность в себе.
Рабы интеллектуальной моды гордятся своей принадлежностью к авангарду. Так же, как молодой человек заявляет о том, что он взрослый, для того чтобы почувствовать себя значительным, - посредственные богословы, профессора, журналисты и священники создают иллюзию своей значительности с помощью интеллектуальных наркотиков прогрессизма и модернизма. Подобно тому как юноша рисуется, когда он неуверен в себе, и тем настойчивее что-либо утверждает, чем менее он в этом убежден, - так и популярные прогрессивные интеллектуалы скрывают свою заурядность за трескучими скандальными заявлениями.
Достаточно прочитать одну страницу Августина, Паскаля, Кьеркегора или Ньюмена, чтобы увидеть пропасть, отделяющую эти великие умы от таких посредственностей, как Кюнг, Шильбекс или Авери Далее. Все позерство, весь блеф этих смутьянов не в состоянии скрыть их безнадежную заурядность. Существует анекдот о визите Диогена к Сократу. Для того чтобы продемонстрировать свое безразличие к суетному, Диоген явился в совершенно дырявом плаще. На что Сократ заметил: «Из каждой дыры в твоем плаще выглядывает тщеславие».
Но смешная сторона этого триумфа посредственности не должна заслонять от нас его трагического аспекта. «Бунт раба», как назвал Ницше самоутверждение посредственности, становится несравненно более отталкивающим и опасным, когда распространяется на религиозную сферу. Необузданные спекуляции заурядных богословов могут иметь серьезные последствия в области веры, где все основано на откровении, где подлинное учение Христа доверено только Церкви.
Отец Ганс Кюнг - это типичный образец сверхактивной посредственности прогрессистского толка. Когда он многозначительно заявляет, что любое формулирование человеческих понятий с необходимостью приводит к ошибке и что это в особенности касается догматических определений из-за их полемической природы, и когда он затем продолжает утверждать, что лютеровская теория о sola fides («одной только вере») является истинным учением об оправдании, - его аргументы представляют собой клубок противоречий, где логика заменяется известным риторическим приемом: не доказывают, а воздействуют агрессивной самоуверенностью и безапелляционностью. Это было отличительной чертой гитлеровских речей, и не следует недооценивать силу воздействия этого грубого риторического трюка. Чемберлен, возвратившись в Англию из Мюнхена, заявил, что человек, с таким жаром говоривший о мире, не может готовить войну. Главным здесь является не распространенное заблуждение, а принципиальная замена логического доказательства энергией и силой утверждения для создания впечатления, что выдвигаемый тезис самоочевиден. Такое обесценивание содержания, перенос акцента со значения и истинности на внешний эффект - типичное оружие посредственности, стремящейся приобрести незаслуженный авторитет.
Несомненно, существует также и безобидная посредственность, довольствующаяся своим скромным местом. Но то, с чем мы столкнулись в последние годы в Церкви, - это восстание посредственности. До Второго Ватиканского собора было много богословов и священников, которые не обладали подлинной культурой, проницательным умом, которым было несвойственно глубокое отношение к жизни. Но они молчали или механически повторяли возвышенное церковное вероучение. Они не вникали в него должным образом, но все же являлись рупором несравненно более значительного, чем их собственные ограниченные представления: они передавали божественную истину. Они соглашались со своей скромной ролью. Их посредственность была достойна сожаления, но не была разрушительной. Но когда заурядность возомнила себя творческой, «революционной», когда она перестала удовлетворяться ролью слуги, когда она вышла за рамки истины, тогда ее сознание было извращено таким же образом, как и сознание немецких национал-социалистов (Гитлера по праву называли героем отбросов общества: он был также и героем посредственностей).
В этом явлении напористой заурядности, называемом «католическим прогрессизмом», мы видим, как самый посредственный мирянин, священник или профессор богословия (профессорская должность ни в малейшей степени не гарантирует, что занимающий ее не является самой скучной посредственностью) претендуют на «реформирование» Церкви, на создание «нового богословия», на «революционность». Тщетные попытки этих людей скрыть заурядность своих идей проявляются, как мы уже сказали, в замене рациональных аргументов экспрессией. Они проявляются также в приверженности к лозунгам, приспособленным для идеологической обработки общественного мнения. Эти лозунги настолько же лишены содержания, насколько (к сожалению) и эффективны. Например, анафема в адрес еретиков и ересей в настоящее время объявляется «негативным подходом», а страусиная политика закрывания глаз на угрозу ереси или даже отношение к ней как к чему-то «интересному», «новому», «вносящему вклад» и т. д. считается «позитивным подходом». Однако лозунги «триумфализма» и «исторического сознания» говорят об отрицании - и даже яростной полемике против непогрешимости Церкви и «неподвижной истинности» догматов как чего-то «позитивного». Но люди, заменяющие логику на лозунги, не смущаются противоречиями.