|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

^§1111. МОНГОЛЬСКИЕ ПОХОДЫ В КИТАЙ (НТ, § 6)

По мнению Пейнтера, название восточной земли Эзурскакита (Esurscakita) в искаженном виде обозначает чжурчженей, завоевателей, основавших в 1115г. династию Цзинь на территории Северного Китая¹³³. Цзиньская династия владычествовала в Северном Китае свыше столетия (1115-1234), после чего была свергнута монголами. Брат Бенедикт пишет, что «люди этой земли называют себя китаи»; на самом деле китаями их называли монголы, а у мусульманских историков этот народ носит название хытай. О сложностях, возникающих при наименовании тех или иных народов, свидетельствует Рашид ад-Дин. Персидский историк рассказывает о военной кампании Чингис-хана против чжурчженей. Осенью 1211 г. Чингис-хан выступил «на завоевание областей Хитая, Кара-Хитая и Джурджэ,¹³⁴ областей, которые монголы называют Джаукут¹³⁵, а по-хитайски Хитай называют Ханжин¹³⁶. Что касается границ этой области, то у Мачина, по ту сторону Кара-мурэна [Желтой реки], она соприкасается с морем. Мачин же хитайцы называют Манзи¹³⁷; другая граница соприкасается с областью Джурджэ. Слово Джурджэ - название, употребляемое монголами, а на языке Хитая Джурджэ называют Ну-чи; третья граница [прилегает] к области и степи Кара-Хитая. Все те племена - кочевники и родственны монгольским кочевникам» (Рашид ад-Дин. Т. I. Кн. 2. С. 163-164).

В донесении брата Иоанна события, связанные с вторжением в Китай, следуют после описания войны с найманами и кара-китаями, что более соответствует реальности: «Монгалы же, вернувшись в свою страну, приготовились к сражению против китаев и, снявшись с лагеря, вошли в страну китаев. А император китаев, услышав об этом, выступил со своим войском против них. Завязалась тяжелая битва, в которой монгалы потерпели поражение и вся монгальская знать из этого войска, кроме семерых, была перебита. И отсюда повелось, что, когда кто-либо угрожает им, говоря: „ Войдя в эту страну, вы будете убиты, ибо здесь множество народа готово к смерти и битве", - то они отвечают: „Нас также некогда перебили и не осталось у нас никого, кроме семи [вождей], и вскоре взросли мы в великое множество, и посему такого мы не боимся"» (LT, V. 7).

Сведения, полученные францисканцами о гибели монгольской знати в каких-то ранних кампаниях, находят подтверждение в персидских и китайских источниках. В «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина об этих событиях сообщается следующее: «Государь Хитая Алтан-хан, который был весьма великим и уважаемым государем и которому большинство монгольских и тюркских племен, оттого что они жили в пределах страны Хитая, во все времена выказывали покорность и повиновение, - тоже вел себя заносчиво [и], согласно прежнему, ждал от Чингиз-хана покорности и повиновения; кроме того, государи Хитая убили несколько человек из старших поколений [букв, дедов и дядьев] Чингиз-хана <...>. По этим причинам между ними появилась вражда и распря. Когда всевышняя истина даровала Чингиз-хану силу и мощь и к нему собралось множество войска, он счел для себя необходимым приступить к возмездию и мщению за старую вражду [и] выступил с многочисленным войском на войну против Алтан-хана. Он покорил большую часть областей Хитая и уничтожил их государей и гордых их вельмож, а все избежавшие [монгольского] меча покорились и подчинились [ему]» (Рашид ад-Дин .Т. I. Кн. 2. С. 66; ср.: там же, с. 263). Для историка ан-Насави, противника Чингис-хана, события выглядят так: «Племя этого проклятого, известное под названием ат-те-мурчи, - обитатели пустынь, а зимовьем им служила местность под названием Аргун. Они известны среди тюркских племен своим злом и коварством, и государи ас-Сина из-за их непокорности не считали возможным ослаблять им узду. <...> Покинув своего господина [Алтун-хана] после разрыва, они взаимно поклялись помогать друг другу в союзе, обнажили лицо распри и извлекли зло из его оболочки. Чингисхан призвал к себе на помощь всех тех, кто примкнул к нему из его племени. Алтан-хан, пытаясь вернуть их к повиновению, неоднократно направлял к ним послания с таким требованием, смешивая в них извинения с предупреждением, а обещания с угрозой. Но его обращение лишь усилило распрю. Каждый раз, когда он призывал их, "...они вкладывали свои пальцы в уши, и закрывались платьем, и упорствовали, и гордо превозносились"¹³⁸. Когда он потерял надежду умиротворить их, то прибегнул к сбору войска, стал накапливать силы и готовиться, но в сражении был разбит самым постыдным образом, а они устроили страшную резню джурджа-хита'и и другим племенам тюрок, входившим в состав его войска» (ан-Насави. 1-2). Ан-Насави собственное имя Чингис-хана - Темучин - относит к его племени.

Согласно сведениям южносунского дипломата Чжао Хуна (для которого династия Цзинь, правившая в Северном Китае, как и для Чингис-хана, оставалась потенциальным врагом), вражда между монголами и Цзинь имела глубокие корни: «Когда татары находились [еще в пределах] своего собственного государства, [в период правления] Да-дин (1161 -1189) в Янь-цзине и киданьской земле распространялись слухи о том, что-де татары то и дело приходят и уходят и потеснят императора так, что [ему] будет некуда деваться. [... Правитель этого государства] с тревогой сказал: "Татары непременно явятся бедствием для нашего государства!" И тогда отдал приказ срочно отправить войска в [их] жалкое захолустье и истребить их. [В дальнейшем] через каждые три года посылались войска на север для истребления и уничтожения [татар], и это называли "сокращением совершеннолетних" [у татар]. <...> При этом, когда их [татар] государство ежегодно представляло дань ко двору, [цзиньцы] принимали их подарки за заставой и отсылали их обратно, даже не допуская на [свою] землю. Татары бежали в песчаную пустыню. Озлобление проникло в мозг [их] костей. <...> Тэмоджин ненавидел [цзиньцев] за их обиды и притеснения и поэтому вторгся в пределы [Цзинь]. Все пограничные округа были разгромлены и вырезаны. [...Цзиньцы] говорили татарам: "Наше государство, как море, а ваше государство, как горсть песка. Как же [вам] поколебать [наше государство]!" У татар и доныне все - и стар и млад помнят эти слова» (Мэн-да бэй-лу, с. 70-71). Удивительным образом последняя фраза об угрозе цзиньцев в адрес монголов перекликается с аналогичной угрозой в отчете брата Иоанна.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|